вольнобродящий эльф-раз*чего-нибудь*
Белый лист с неровными рукописными строчками: черновик. Незаконченные предложения, бледнеющие от начала к середине - тушь на пере заканчивается, приходится набирать снова, и получаются кляксы. Стихи. На обороте набросок - ворота в бревенчатой стене.
Убираясь, нашла лист со стихами и вспомнила.
читать дальше
Именно эльдар, не какие-нибудь "эльфы" из фантастических книжек.
Куйлераэ ( в переводе Жизнь+Свобода, как--то так), вассал Второго Дома, пришедшая через Хэлкараксэ, сидела на траве Гвайт-и-Мирдайн, и настроение было не очень: стих не шёл. Её призвание.. нет, призвание - это у всех остальных. У каждого эльда из поселения было призвание, то дело, которое давалось лучше всего, которым он занимался. У неё было больше - обет. Ни слова прозой.
Вастаки (или то были харадримы? люди, кто их разберёт...), пришедшие на границе ночи и утра, уже получили свою порцию рифм.
"Весь день отвлекают - то война, то Светлый Совет, то кольцо перековывать..."- думала Куйлераэ - "а у меня стих не дописан... А я даже в Мандос уйти не могу, пока Зло не победили."
В ворота забежал эльда из соседнего Лориэна: снова сражение. Лист и тушь (аккуратно закрыть и под кустик, чтобы не растоптали) одиноко брошены в саду. Верный лук и стрелы, но верней оказался чужой меч, и она, раненая, бредит Валинором, но Мандос оказывается пустым вытоптанным загоном с кучей орков, и она понимает: всё сон, горячечный бред. И снова надо вставать и хранить землю от Зла..
Зато есть время закончить недописанное. И вот оно, готовое (чуть не так, как на бумаге: черновик есть черновик.):
Осада. Пусть стены не ведают дрожи,
Врата и сердца будут равно крепки,
Но всё же неслышно сползает по коже
Противный озноб леденящей руки.
Осада. Уже переломаны стрелы,
И ветер опять на чужой стороне,
Мечами судьбы в книге старого тела
Мне Мандос напишет: "погиб на войне".
Осада. Мой дом в разнотравье весёлом,
И солнце спокойно играет в листве,
И кажется - сон эта чёрная злоба,
Замкнувшая в кольца смертельные Свет.
Осада. Атака. Конец ожиданья.
Чужие тела обнимают клинки.
Лишь миг - не успеешь сказать "до свиданья"...
Где враг? Быть не может... противник...отбит?!
Аккуратно, красиво она переписывает строчки на чистый лист. Последняя точка последнего стиха. Да, вы поняли правильно....
Снова всё брошено, снова бой. Но сначала - победа над тем, что она считала главной своей целью.
Я не помню, как и кем было уничтожено Кольцо, всё произошло совсем не по канону.
Но я помню чувство, с которым Куйлераэ, погибшая в стычке со случайными орками, закрыла глаза в последний раз: облегчение, понимание, что дело её жизни завершено..
И вот тогда ветви сосен в небе расступились, открывая сияние Амана, и вся условность внешнего стала не важна...
А законченное стихотворение читали в Гвайт-и-Мирдайн и вспоминали Куйлераэ.
Убираясь, нашла лист со стихами и вспомнила.
читать дальше
Именно эльдар, не какие-нибудь "эльфы" из фантастических книжек.
Куйлераэ ( в переводе Жизнь+Свобода, как--то так), вассал Второго Дома, пришедшая через Хэлкараксэ, сидела на траве Гвайт-и-Мирдайн, и настроение было не очень: стих не шёл. Её призвание.. нет, призвание - это у всех остальных. У каждого эльда из поселения было призвание, то дело, которое давалось лучше всего, которым он занимался. У неё было больше - обет. Ни слова прозой.
Вастаки (или то были харадримы? люди, кто их разберёт...), пришедшие на границе ночи и утра, уже получили свою порцию рифм.
"Весь день отвлекают - то война, то Светлый Совет, то кольцо перековывать..."- думала Куйлераэ - "а у меня стих не дописан... А я даже в Мандос уйти не могу, пока Зло не победили."
В ворота забежал эльда из соседнего Лориэна: снова сражение. Лист и тушь (аккуратно закрыть и под кустик, чтобы не растоптали) одиноко брошены в саду. Верный лук и стрелы, но верней оказался чужой меч, и она, раненая, бредит Валинором, но Мандос оказывается пустым вытоптанным загоном с кучей орков, и она понимает: всё сон, горячечный бред. И снова надо вставать и хранить землю от Зла..
Зато есть время закончить недописанное. И вот оно, готовое (чуть не так, как на бумаге: черновик есть черновик.):
Осада. Пусть стены не ведают дрожи,
Врата и сердца будут равно крепки,
Но всё же неслышно сползает по коже
Противный озноб леденящей руки.
Осада. Уже переломаны стрелы,
И ветер опять на чужой стороне,
Мечами судьбы в книге старого тела
Мне Мандос напишет: "погиб на войне".
Осада. Мой дом в разнотравье весёлом,
И солнце спокойно играет в листве,
И кажется - сон эта чёрная злоба,
Замкнувшая в кольца смертельные Свет.
Осада. Атака. Конец ожиданья.
Чужие тела обнимают клинки.
Лишь миг - не успеешь сказать "до свиданья"...
Где враг? Быть не может... противник...отбит?!
Аккуратно, красиво она переписывает строчки на чистый лист. Последняя точка последнего стиха. Да, вы поняли правильно....
Снова всё брошено, снова бой. Но сначала - победа над тем, что она считала главной своей целью.
Я не помню, как и кем было уничтожено Кольцо, всё произошло совсем не по канону.
Но я помню чувство, с которым Куйлераэ, погибшая в стычке со случайными орками, закрыла глаза в последний раз: облегчение, понимание, что дело её жизни завершено..
И вот тогда ветви сосен в небе расступились, открывая сияние Амана, и вся условность внешнего стала не важна...
А законченное стихотворение читали в Гвайт-и-Мирдайн и вспоминали Куйлераэ.